"Данное произведение целиком и полностью является вымыслом автора. Все события и сходства с реальными людьми случайны."
Я пишу черным фломастером в своем реальном Дневнике. Дневник имеет вид книжицы с ярко-розовой обложки, сделанной из кожи. Страницы в нем белые и очень жесткие, они даже немножко похрустывают, если их послюнявить и попытаться перелистнуть.
Я пишу без красных строк и восклицательных знаков. У меня нет эмоций и не осталось сил вести жизнь супермегавеселого человека. Я просто пишу о ней так, как она творится каждый Божий День, когда я открываю глаза и думаю, зачем же я все-таки живу на этой Земле.
Первая запись
Сегодня я пришла из клуба.
Там было красиво, но тухло. Народ вяло дрыгался под старую отстойную музыку, на танцполе «зажигали» жирные тетки, ди-джей в открытую халтурил.
Воздух был пропитан гашем, а экзальтированные малолетки вдохновенно блевали в сортирах, в то время как их подруги держали их тупые пергидрольные головы в нормальном положение, чтобы не захлебнуться.
Одного парня выкинули за дверь фейсконтрольшики. Видимо, он много буянил, так как перебрал.
Я сидела на диване возле ирландского паба и смотрела на сцену, где пели какие-то старые деды и бабы перестроечной эпохи. Возле них слабо перекидывали руки-ноги в стороны пятнадцатилетние школьники.
Мне было грустно.
Вернулась к столику и отхлебнула виски из своего бокала. Потом из чужого. Из своего понравилось больше, так как в нем была еще и кола. Хотелось сладкого.
Я опустилась на красный диванчик и вытянула ноги в проход. Потом доверилась настойчивым требованиям мужиков съесть конфетку. Рафаэлло.
Съела. Было сладко. Даже слишком.
Я долила в бокал мартини, пока мужики болтали о своем. Они были пьянущие.
Чокнулась с В.
Налила еще мартини. Бьянко. Нам обеим. Еще раз выпили. На брудершафт. Закусили Рафаэлло. Расслабились.
Потом опять я стала пялиться на людей, подходящих к бару. Весь вид закрывала моя знакомая, исполняющая пародию на эротический танец со спиной парня. Да-да! Именно спиной, потому что он просто не видел, что происходит с другой стороны его. Сзади, короче.
Пошла танцевать. Какой-то чмарный придурок, изображающий себя мегакрутого и стильного эйрэндбишника пристроился сзади и пытался ухватить за талию. Я бы могла ему это позволить. Но…Это слишком банально и скучно.
От нечего делать пошла в туалет. Пока стояла у зеркала в дамскую комнату вваливались парни и ржали. У девок не было сил возмущаться.
Всем было весело и тоскливо. Слишком уж одурели от гаша.
Искала долго подругу. Даже на улицу выходила. Был минус, а я была в тонком топе без рукавов. Секьюрити сказали, что видели «пьянущую девушку», подходящую под мое описание. Странно, я же спрашивала у них, где С. Оказывается, я тоже была не в себе, предполагая, что секьюрити должны знать, как зовут мою подругу. Это только до меня потом дошло.
Или они к нам в тот вечер подходили знакомиться?
Все разругались и уехали по домам на попутках. Мосты развели.
Мы с В. остались. Мартини не допили. Заглотнули противный виски. Без Рафаэлло.
Мужики остались за столом. Продолжили болтать. В жестком неадеквате.
Мы с В. опять на танцполе. Какие-то уроды трутся. Народ потихоньку начинает рассасываться. Похоже, вечеринки с пеной не будет. На пену у школьников и студней нет денег.
Куда смотрят фейсконтрольщики? Половину вообще нельзя было пускать.
Но мне же плевать. Посему пох на них.
Ждем, когда откроют метро. В клубе оставаться нет смысла.
Идем по Университетской набережной. Сигналят водители грузовиков. Проезжай, лох. Тебе такое и не снилось.
Какие-то молодые парни достают с глупыми вопросами. Они посланы. Вместе со своими вопросами. В ответ звучит «чтоб у тебя каблук сломался».
Заходим с В. в единственный круглосуточный магазин за соком. Продавщицы дремлют. У нас легкий сушняк после благородного алкоголя.
Сидим на остановке и ждем, пока откроют метро. В. плохо.
Прощаюсь с ней на М. и еду домой спать. Впервые сплю в метро. Просыпаюсь, когда объявляют станции. В вагоне я одна.
Дома делаю себе бутерброд с майонезом (кальве легкий) и ложусь спать накрашенной. Хватило сил раздеться. И бутерброд зажевать.
Засыпаю с мыслями об С., которая звонила и рыдала, жаловалась, как ей плохо, как она нас с В. любит и что все мужики козлы.
Все, семь утра. Хватит. Спать.